Напротив, Турция начала использовать наемников против Асада из САР в качестве наземных войск еще в декабре 2019 г, сразу после подписания взаимосвязанных морских и военных соглашений с ПНС. Большинство этих бойцов принадлежало к Сирийской национальной армии и были сформированы чтобы противостоять режиму Асада. Большинство прибыло из двух формирований: бригады Султана Мурада (состоящей частично из туркмен из р-на Алеппо и самопровозглашенной исламистской группировки) и бригады аш-Шам (в основном из Идлиба). Несколько других были из Бригады аль-Мутасим (Алеппо) и бывшей Джабхат ан-Нусра (часть Аль-Каиды). По большей части эти группы были хорошо обучены и имели опыт взаимодействия с турецкой боевой поддержкой. Цель "VoR" заключалась в том, чтобы эти сирийские наемники не участвовали напрямую в более крупных наступательных операциях, а, скорее, использовались для удержания и захвата местности при поддержке артиллерии и прикрытия с воздуха.
До середины января было задействовано всего около 1000 сирийцев, но эти цифры быстро росли и достигли 10 000-12000 в апреле / начале мая, некоторые из них потенциально закаленные в боях джихадисты, которых Турция хотела вывести из САР. После того, как начался этот новый этап БД, к июню 2020 г, около 500 сирийских наемников были убиты и более 2000 ранены, причем большая часть этих потерь произошла в первые месяцы пребывания сирийцев в Триполи. После первых операций наемники не видели крупномасштабных сражений, но были более вовлечены в удержание оборонительных рубежей, операции по зачистке, где важны дисциплина и надежность (две характеристики, которых у бойцов ливийской милиции нет). Отношения между некоторыми ополченцами Триполи и сирийцами стали натянутыми, сначала из-за культурных предрассудков Ливии по отношению к левантийцам, а затем в результате случаев преследования мирных жителей сирийскими наемниками, которые позже усилились и, возможно, преувеличивались в социальных сетях.
Несмотря на важные функции, взятые на себя сирийскими наемниками, они по-настоящему не перевесили чашу весов сражения, как и разношерстная команда наемников ЛНА в первые девять месяцев конфликта. Скорее, решающим элементом в плане турецкой кампании была успешная нейтрализация военно-воздушных сил ЛНА, которые были важной основой боевого плана Хафтара и его первоначального преимущества над силами ПНС. С середины января, система ПВО ПНС была построена. 35-мм самоходные зенитные установки "Коркут" турецкого производства обеспечивали низкоуровневую всепогодную противовоздушную оборону в пределах 4 км. Еще одним важным компонентом были американские ПЗРК "Stinger", эксплуатируемые турецким спецназом, тогда как модернизированные, бывшие американские, а теперь и турецкие ракетные фрегаты класса "Gabya" установили систему раннего предупреждения и дальнего действия. Это была достаточно эффективная многозарядная зенитная система, собранная из разных компонентов.
После 12 января, ВВС ЛНА уже не решались возвращаться в небо Триполи, поскольку их старинные самолеты, вертолеты и более медленные беспилотники теперь стали бы довольно легкой добычей для турецких систем ПВО. Еще дальше от Триполи в 2020 г, было совершено несколько вылетов боевых дронов и боевых вертолетов ЛНА в р-ны Сабрата и Абу-Грейн. Они также закончились после того, как некоторые из них были сбиты турецкими фрегатами и (вероятно) "Stinger".
Предварительным условием для этого подхода была точная информация о местонахождении войск, артиллерии, систем ПВО, логистических узлов и штабов Хафтара. Турецкая ISR, включая средства разведки (SIGINT) - перехват и определение местоположения сигналов от средств связи и других электронных устройств на поле боя - разведывательные БПЛА и спутники, обеспечивающие необходимую информацию для определения целей для последующего поражения артиллерийскими орудиями и БПЛА. До января, поддержка ISR, предоставляемая Турцией / Катаром и АРЕ / ОАЭ, была примерно на одном уровне. Теперь же, Турция изменила равновесие в свою сторону.
Турция разместила по крайней мере одну, а позже, вероятно, две батареи самоходных 155-мм тяжелых артиллерийских орудий T-155 Fırtına с высокоточными боеприпасами повышенной дальности и ракетными установками T-122 "Sakarya". Их первой задачей было подавить и уничтожить возможности артиллерии ЛНА.
Эти быстрые сдвиги в боевой динамике застали ЛНА врасплох. Понеся большие потери, ЛНА приняла на вооружение несколько старых 122-мм САУ 2С1 и 152-мм самоходных гаубиц 2С3 из армейских запасов эпохи Каддафи, вероятно, с некоторой помощью специалистов по ремонту и техническому обслуживанию "Wagner Group". Батареи, оснащенные этими орудиями, изначально были способны занять позицию, дать быстрый залп из пяти или шести снарядов и уйти до ответного огня в их сторону. Хотя это работало в течение некоторого времени в начале весны 2020 г, боевые дроны наконец выследили и вывели из строя большинство них.
Превосходство в воздухе оставалось преобладающим фактором в определении исхода большинства военных операций на ливийском театре ВД. Турецкие БПЛА (UCAV, "боевые дроны") играли ключевую роль на поле боя. Bayraktar ТВ2, управляются наземной станцией управления через канал передачи данных прямой видимости. Ограниченные в диапазоне 150 км, TB2 были дополнены TAI "Anka-S", который управляется через SATCOM и, следовательно, имеет более широкий диапазон, способный покрыть всю Ливию. "Anka-S" в основном использовался для охоты на логистические конвои ЛНА, исходящие из Себхи или Юфры, в Феццане или центральных пустынных р-х и направлявшихся в окрестности Триполи.
Всего в Ливию было доставлено несколько десятков "TB2" и несколько "Anka-S", предположительно эксплуатируемых исключительно турецкими специалистами. Сначала некоторые из них были сбиты поставленными из ОАЭ ЗРК "Панцирь С-1" российского производства, но со временем Турции удалось успешно противостоять этой угрозе, полагаясь на теперь уже асимметричные возможности постановки помех. Системы дальнего радиоэлектронного противодействия (EWS) KORAL обнаружили "Панцир" и либо блокировали их работу, чтобы обеспечить последующую атаку БПЛА, либо уничтожали с помощью высокоточной артиллерии дальнего действия.
Из всех вышеперечисленных событий поражение "Панцирей" было одним из самых значительных. В мае 2020 г, операторы "Панциря" (некоторые из них - сотрудники группы Вагнера) изменили свою тактику, используя свои системы в основном в пассивном оптико-электронном режиме, что снизило вероятность работы KORAL или обнаружения и поражения артиллерией. В результате после этого было сбито несколько турецких БПЛА, но уже было слишком поздно, чтобы реально повлиять на динамику боя. Остальные "Панцири" были либо захвачены, либо выведены из строя наступающими сухопутными войсками VoR.
После нейтрализации ВВС ЛНА и последующего уничтожения их способности эффективно использовать зенитные батареи, тактика войны на истощение между Турцией и ПНС-VoR создала предпосылки для заключительной фазы плана сражения, а именно: осада южного Триполи и изгнание уцелевших хафтарских подразделений из Триполитании. Сирийцы не участвовали ни в молниеносном наступлении вдоль побережья в сторону Туниса с целью захвата Сабрата и Сурман (бывшие наземные базы ЛНА) в апреле, ни в оккупации (ранее контролируемой ЛНА) авиабазы Аль-Ваттия в мае, ни в битве за Тархун в июне (оплот наиболее важных западных союзников Ливии). В совокупности эти действия положили конец войне за Триполи. Сабрата, Сурман, аль-Ваттия и Тархуна пали без серьезных потерь.
Окончательный исход войны за Триполи не был существенно сформирован российскими, сирийскими или другими наемниками. Способность ливийских или наемных наземных сил завоевать или вернуть территорию была возможна только тогда и там, где ранее было достигнуто господство в воздухе. В течение 2019 г, этот ливийский способ ведения войны позволил ЛНА добиться определенных успехов в р-не южного Триполи благодаря своему превосходству в воздухе. Затем, начиная с середины января 2020 г, уровни военного потенциала воюющих сторон резко разошлись. Постоянно растущие уровни турецкой разведки и огневой мощи были решающими элементами в неравномерной войне на истощение. Начиная с марта было очевидно, что ЛНА в конечном итоге потерпит поражение, если она не получит незамедлительно значительную внешнюю поддержку для ликвидации турецкой ПВО, которая обосновала ее возможности в воздухе. Таким образом, поскольку воздушное превосходство Турции увеличивалось и ослабляло позиции ЛНА, а покровительство ЛНА резко не увеличивалось, было также неизбежно, что защитники ЛНА в конечном итоге ускользнут обратно в восточную Ливию.
Тремя потенциальными кандидатами на обеспечение ЛНА необходимыми возможностями были АРЕ, РФ и ОАЭ. Тем не менее, АРЕ никогда не был доволен амбициями Хафтара захватить Триполи силой. Он также знал, что Алжир никогда не согласится на открытое военное вмешательство в Триполитании. Таким образом, прямого вмешательства АРЕ не произошло. Жизненно важные интересы безопасности АРЕ в Ливии заключаются в том, чтобы держать турецкие силы и изгнанные ливийские исламистские ополчения подальше от египетской границы, в частности, и не допускать действий в Киренаике в целом. Каиру не требовалась победа хафтаров в войне за Триполи, чтобы соответствовать этим требованиям.
Цели РФ в Ливии состояла в том, чтобы повысить свой региональный статус в глазах у Запада, на который РФ безустанно работает очень активно вот уже на протяжении полувека. + улучшить статус дипломатического посредника, консолидировать инфраструктурные контракты, получить задолженность по платежам и в более широком плане подорвать притязания Турции на эти территории. Традиционно Москва преследовала это посредством стратегии двойного взаимодействия, в первую очередь поддерживая ЛНА, но частично хеджируя между ПНС и ЛНА. Однако в 2019 г, от этого уравновешивающего действия временно отказались, и Москва еще больше поддержала наступление Хафтара.
Несмотря на это, важно подчеркнуть, что поддержка Хафтара, - РФ обычно преувеличивалась. Москва помогла ему получить больший территориальный контроль и повысила его авторитет только в той мере, в какой РФ считала, что это предоставит им достаточные рычаги воздействия и возможность для урегулирования спора путем переговоров. Для РФ ее поддержка нападения Хафтара на Триполи обошлась недорого в финансовом и политическом плане: ни США, ни ЕС не наложили ответные санкции конкретно в отношении действий РФ в Ливии, ну разве что Пригожину досталось в октябре, когда все уже подумали о том что Турция проиграла в Ливии, а оказалось что у Эрдогана свои планы на этот счет которые мы можем наблюдать в начале декабря месяца.
Теперь окончательные выводы и уроки:
1. Международные нормы и даже резолюции ООН не в состоянии предотвратить безудержное внедрение сложных систем вооружений и боевиков в гражданские войны, которые раньше были малоинтенсивными и низкотехнологичными.
2. Воздушное превосходство может стать решающим фактором в современных гражданских войнах низкой интенсивности, особенно когда противники страдают от неприятия потерь или сражаются на открытых пространствах пустынной местности.
3. Сухопутные войска наемников вряд ли выиграют гражданские войны в ситуациях, когда местное население не обладает необходимой волей и порогами потерь или неспособно эффективно сражаться. Наемники, скорее всего, будут испытывать неприязнь к жертвам и возмущать местное население своими эксцессами. Более того, любые успехи наемников в наземных боях могут стать пропагандистскими успехами их противников.
4. В сценариях, подобных Ливии, с театром Б, разбросанным вдоль обширной береговой линии, фрегаты противовоздушной обороны могут легко обеспечить гибкое раннее предупреждение и зональную противовоздушную оборону без реального риска для кораблей.
Подводя итог, можно сказать, что недавно завершившаяся война за Триполи была первым военным конфликтом нового типа. То, как Турция решительно использовала дроны и средства противовоздушной обороны, несомненно, будет изучено и, вероятно, имитировано на других театрах ВД. Тем не менее, успешная защита Триполи, турками никогда не означала, что они смогут завоевать центральную территорию ЛНА в восточной Ливии или захотят столкнуться с последующей глобальной политической реакцией, даже если бы смогли. За последние месяцы KORAL EWS, TB2, Anka-S - оставили свой след в будущем Ливии и показали новые аспекты того, как авиация, вероятно, будет использоваться в негосударственных и экстерриториальных войнах в середине 2020-х гг.
Community Info